ну со снижением навряд ли
у нас потихоньку подрастают до нового года а после нового года вырастут
а с золотом и без нас разберутся Добавлено (06.09.2010, 08:36)
---------------------------------------------
Все умрут, а он останется
В дикую московскую жару, в ужасающую гарь этого лета очень хочется взять да и помереть сразу. А вот академик Георгий Сытин, доктор медицинских наук, доктор психологических, педагогических и философских наук, наоборот, думает жить вечно. “Человек как биологическое существо вполне способен существовать юным и абсолютно здоровым неограниченно долгое время”, — говорит Георгий Николаевич. Мы сидим у него на даче, под Раменском, в кабинете, где все продувается кондиционером, — только здесь и можно дышать. Логика отказывает мне. Но трудно не верить своим глазам — самому Сытину на днях исполняется 89. Пульс — 72. Давление 120/80. Кудрявый, с гантелями… А его 18-летний сын Олег во время нашего разговора мастерит что-то во дворе. Графика Ивана Скрипалева
“Через глаза я проникаю в душу и тело человека, — говорит академик Сытин. — Как-то я взглянул через лупу в глаза премьера по телевизору, вижу, ему надо внимательнее отнестись к сердцу, чувствую, оно сдает. А у президента от бесконечных стрессов включилась программа быстрого старения организма”.
Он лечил знаменитых спортсменов и “кремлевских старцев”. Психологически готовил к полету Юрия Гагарина и других космонавтов.
Его приглашали на чаек руководители ЦК партии.
И вот теперь я сижу у окна дачного кабинета Сытина и уговариваю академика пристально посмотреть в глаза и мне.
“Ну расскажите хоть что-нибудь”, — сгораю от любопытства.
Сытин молчит. Видно, не хочет тратить энергию не на Юрия Гагарина. Жарко.
Наконец все же достает лупу. Ура!
“Надо правильно настроиться!” — говорит он. И я понимаю, что, для того чтобы быть здоровым и счастливым, надо просто стать им. Всем назло.
Уход от боли
В начале была мысль.
“Я сильный, волевой и здоровый человек, способный полностью управлять своим телом, своими ощущениями. Боль уходит навсегда из моего тела. Каждая клетка моего тела здоровая, сильная”, — парню, который произнес это, едва сравнялось двадцать один. Он вернулся с фронта инвалидом.
Осколок снаряда попал в брюшную полость, сорвал мягкие ткани левой руки. Хлестала кровь. Раненого не пытались даже оперировать. Безнадежен. Бросили до утра умирать в холодном и темном коридоре. Надо было спасать перспективных…
Но солдат выжил. Как шептались недоуменно в ординаторской врачи — ему просто не повезло. Через три месяца, подчистую комиссованный, он уезжал из госпиталя домой — на прощание доктора выписали Георгию Сытину полторы сотни ампул анальгетика и объяснили, что больше лекарств все равно не потребуется. С такими ранениями долго не живут. Первая группа инвалидности. И порабощающая сознание боль внутри — каждую секунду… Можно было плюнуть на все и уныло ждать заранее предсказанной смерти, валяться на кровати, стискивать зубы, сгорая от жалости к самому себе.
Но когда обезболивающее закончится?
Георгий предпочел иной вариант. Он упрямо повторял вслух: “Я сильный, волевой и здоровый человек. Боли больше нет”.
— Смотри, — академик Сытин сжимает левую руку в кулак. Затем, не напрягаясь, разжимает ее. “Все ткани и мышцы целы. Они восстановились волей”, — объясняет он. Через 13 лет после ранения его признали годным к службе в строевой без ограничений.
В пятидесятые, закончив медицинский институт, Сытин понял, что его волевой метод воздействия мыслью может быть применен и для других людей.
Можно не болеть и не стареть как угодно долго, если работать над собой. “Когда настраиваешься на счастливую жизнь, организм приходит в норму. Но если настраиваешься на гибель клеток, что остается делать телу, как не выполнять заданную негативную программу”, — говорит Сытин.
В своем открытии он дошел до, казалось бы, биологического абсурда — реально жить, не старея.
“Я выступил со своим докладом в Академии наук СССР. Рассказал о том, что человечество возможно перевести на вечную жизнь по закону развития без старения. Про меня тут же сочинили фельетон в газете. Назывался он “На основе антилысатина”. Случилось это лет тридцать назад — 16 января 1950 года. Подождите, уже не тридцать, а целых шестьдесят лет прошло, как время-то быстро летит, а я и не замечаю, — спохватывается Сытин. — В фельетоне про меня написали, что я рыжий и веснушчатый и что у меня толстая икра на правой ноге. — “Если хотите жить таким уродом, следуйте его методике”.
На первый взгляд метод действительно странен и, откровенно говоря, не внушает доверия. Майкл Джексон тоже ведь думал, что проживет сто лет. Ночевал в барокамере, воду фильтрованную пил… И что?
Как перейти от теории к практике?
“В исцелении человека от недугов и болезней, как и в любом другом деле, прежде всего надо задать себе программу действий. А без подобного настроя любое начинание является напрасной тратой времени”, — говорит Сытин.
Программа исцеления по Сытину — это его настрои. То есть точно сформулированные мысли человека о самом себе в целях оказания воздействия на тело и психику. За шестьдесят лет научной деятельности академик Сытин сочинил их больше 20 тысяч. Для молодости. Для здоровья. От каждой болезни в отдельности. Короче, на все случаи жизни.
Герой фельетонов
Летом 1948 года Георгий Сытин попал на прием к министру здравоохранения Смирнову, рассказал историю своего фронтового исцеления. «Это сейчас в министерстве охрана стоит. А тогда идешь к секретарю и записываешься на прием».
“Учиться тебе, парень, надо!” — выслушав Сытина, сказал министр, в тот же день парень стал студентом врачебного факультета медицинского института.
Тема первой диссертации Георгия Сытина была посвящена воспитанию воли.
Многие ему не верили. Коллеги обвиняли в некомпетенции и научном шарлатанстве. Спасибо им, что хоть не признали врачом-вредителем!
“За шестьдесят лет работы про меня 3100 фельетонов сочинили. А теперь в Российской академии наук открыт Институт биологии старения, —думает академик.
В шестидесятые он работал с группой первых космонавтов. Изучал на них, как можно управлять психологическим состоянием человека. Лаборатория выезжала на Ладожское озеро, где и происходила подготовка покорителей космоса.
“РНД — подопытные находились в режиме непрерывной деятельности трое суток без сна. В этот режим человека допускали только после того, как они в течение 50 часов усваивали положительные настрои. После этого во время работы в крови космонавтов нормализовалось содержание мочевины и молочной кислоты”.
Сытин до старости дружил с Титовым и Николаевым. Говорит, что те были очень самонадеянные.
“Приходит как-то ко мне Титов, у него у племянницы проблемы с сердцем начались. А я решил и его заодно посмотреть. Вижу, Герман тоже на ладан дышит. Я ему откровенно об этом сказал — срочно лечиться надо, мотор в любой момент может “заглохнуть”. “Все это ерунда, у меня воля стальная, я не позволю своему сердцу остановиться!” И что же?”
— И что? — переспрашиваю я.
— Не прошло и двух недель, пошел Герман в баню, вернулся, лег и… умер, — вздыхает Георгий Николаевич. — Потом приходит ко мне Николаев Андриан и ту же песню поет. Я ему объясняю: “И у тебя сердце больное!” Нет, не послушался и тоже вскоре скончался после бани. Так нелепо ушли из жизни два близких мне человека.
Невольно прислушиваюсь к биению своего “моторчика”. Нет, можно было бы, конечно, плюнуть, но вот она висит — благодарность от космонавта Виталия Жолобова, Героя Советского Союза. “После полета в космос у меня было тяжелое расстройство нервной системы, и вся медицина не могла мне помочь. Тогда я поехал к Георгию Николаевичу Сытину на Ладожское озеро, где он работал в экспедиции с космонавтами. И Сытин исцелил меня за один день в присутствии руководителя группы поддержки Центра подготовки Виталия Николаевича Колесова. То, что сделал Сытин, непостижимо”.
— А вот у тебя с сердцем пока все в порядке, — перехватывает мой испуганный взгляд Сытин. И слава богу!
Еще один вечный
— Эй, Бабаджи, ты здесь? — косится академик на противоположную стену. — Да, это я, Георгий. Не хочешь поговорить с журналисткой? Что ж, я так и думал. Он не хочет…
— Кто не хочет? Кто такой Бабаджи? — спрашиваю я.
— Это мой друг и единомышленник. Бабаджи недавно исполнилось две тысячи три года. Он живет в Непале. Служит объектом поклонения местных жителей. На том месте, где родился Бабаджан, его почитателями воздвигнут храм. Периодически он выходит со мной на телепатическую связь. Но с другими разговаривать отказывается. Говорит, время еще не пришло.
Интересоваться, когда оно придет — время, даже и не пытаюсь. И, искренне надеясь, что неразговорчивый Бабаджи уже улетел в свой Непал, поскорее перехожу на другую тему.
Я прошу рассказать академика, как же он познакомился с “кремлевскими старцами”, которые, совсем как мы, смертные, тоже хотели омолодиться.
— Как-то меня пригласили в Совет Министров СССР. Сначала со мной побеседовал один из помощников Алексея Николаевича Косыгина, потом его главный помощник. После разговора со мной и у того, и у другого исчезла седина и загустели поредевшие волосы. Они оба упорно занялись омоложением. Сам Косыгин в это время был в отпуске. Приезжает, а его помощники щеголяют с новыми прическами. Он не верил, что я их омолодил, думал, они за девушками бегают, покрасились. Когда они ему про меня рассказали, приказал, чтобы я прочитал доклад о своем методе. Дали мне на выступление пять минут, потом десять, потом пятнадцать… Я объяснил, какие скрытые возможности таят в себе мысли человека.
“Да что рассказывать — пусть покажет на ком-нибудь!” — крикнули из зала.
Поставили перед Сытиным большого чиновника, председателя Комитета здравоохранения Совмина.
А тот не может даже прямо стоять — его радикулит скрючил.
“Я ему говорю: “Сядь прямо” — и в глаза смотрю. Через пять минут он разогнулся. А еще через три ушел на своих двоих”.
После этого по личному указанию председателя правительства Косыгина был создан научных центр в министерстве приборостроения для внедрения метода Сытина на промышленных предприятиях страны. Лаборатория Сытина приступила к психологической работе с огранщиками камней на московском ювелирном заводе “Алмаз”. После чего у огранщиков резко возросла производительность труда.
Затем были исправительные колонии Дальнего Востока, балетная труппа Большого театра…
Но потом началась перестройка, и всем стало не до того, чтобы согласно настроям Сытина быть “здоровыми и счастливыми”.
“Жалко мне наших нынешних руководителей. Вы даже не представляете, насколько они замотаны, как им тяжело руководить. И это несмотря на то, что они в отпуск ездят, а внутренне, ментально не отдыхают совсем и не расслабляются. Вот, например, как я предполагаю, у Путина слабеет нервно-мозговой аппарат сердца, сдает синусовый узел проводящей системы, водитель ритма, стала разрушаться левая ножка пучка Гисса... Это все от перенапряжения”.
Вот до чего, думаю уже я, наша страна может довести!
“Я стал молодым силой своих научных достижений”
— Я и машину до сих пор вожу, — 89-летний академик бодро тащит вымотанную от жары меня во двор, открывает ворота гаража и с легкостью запрыгивает внутрь огромного джипа. Демонстрирует, как он поднимает гантели. Кивает в сторону реки в сером тумане — туда он каждый день ходит на прогулку. Когда начинается сезон охоты, успевает и с ружьем — на зайчика, на тетерева, на лису.
Воспитывает 18-летнего сына и 20-летнюю дочку, оба отличники.
Каждый день наговаривает на камеру свои настрои. Каждый раз новые, модифицированные. То, что еще несколько лет назад было для народа неактуально — вроде привыкания к природным бедствиям и аномальным стихиям, — нынче на самом пике! Настрой от жары. От холода. От перемен погоды.
Хотя у Сытина вышло уже 50 книг, все свои настрои академик раздает желающим абсолютно бесплатно.
— Соседи приходят. Помощи просят. Видишь, вон в стороне какие хоромы стоят, — говорит профессор мне. — Юные совсем, едва за сорок, на жизнь заработали, а здоровья уже нет. Маются, мучаются… Вон оно как бывает.
В 75 лет сам Сытин решил помолодеть. Восемь месяцев сам себе читал настрои на то, что он теперь — шестнадцатилетний розовощекий юноша.
После чего пришел в НИИ нормальной физиологии им. П.К.Анохина РАМН и попросил специалистов проверить его здоровье. Результаты исследований превзошли все ожидания: биологический возраст профессора был равен сорока годам.
Дальше экспериментировать и превращаться в младенца профессор все же не стал.
— А вы в экстрасенсов верите? — интересуюсь я.
— Увы, не верю. Ко мне в центр регулярно приходят такие. Сто человек уже было. Я им ставлю одну и ту же задачу: покажите все, что вы умеете, но чтобы это могли зафиксировать приборы. И, представляешь, ни у одного ничегошеньки не вышло.
Чтобы хоть на что-то пожаловаться Сытину, жалуюсь на давление — падает, мол, как и атмосферное. 60/40. Растекаюсь как дрожжевое тесто по сковороде.
Не уверена, что доживу и до завтра. Самое удивительное, что ради чистоты эксперимента я даже не преувеличиваю. А кто из нас сегодня не растекается?
Сытин велит супруге тут же принести аппарат. Меряет. 120/80. Можно хоть в космос запускать. Вот блин! Может, мне здесь жить остаться?
“Обычную головную боль я снимаю за три минуты. Расширяю кровеносные сосуды через 30 секунд, через сорок пять — глубинные сосуды, после этого голова абсолютно проходит”.
— Правда? — спрашиваю у жены Татьяны. Кому как не ей пользоваться “лекарством”.
— В принципе да. А если потом еще цитрамон выпить, то будет совсем хорошо.
“То, что я делаю, в принципе способен сделать каждый человек, — убежден академик Сытин, заведующий кафедрой психосоматической реабилитации здоровья людей разного возраста, почетный профессор Московского института медико-социальной реабилитологии. — Силой своих научных достижений я сам стал молодым и здоровым, я готовлюсь жить вечно. Потому что знаю — это возможно. И остальные должны знать. Должна появиться государственная программа по воспитывающей медицине, иначе, при современных условиях жизни, нашим людям, увы, не спастись!”
Собираясь выйти из дома Сытина, набираю побольше воздуха в легкие и…
— Я верю, что на улице стоит легкая и прохладная погода. Я верю, что уровень кислорода в окружающем пространстве в норме, а угарный газ не превышает положенной ему концентрации, я верю, что все у нас с пучком Гисса будет хорошо!
материал: Екатерина Сажнева
газетная рубрика: АНАТОМИЯ ЖИЗНИ
теги: георгий сытин, вечная жизнь
Добавлено (18.09.2010, 13:20)
---------------------------------------------
Самое странное по своей форме озеро находится в Канаде рядом с городом Osoyoos. Такое необычное очертание Khiluk приобретает за счет самого высокого в мире (среди озер) содержания кальция, сульфатов магния и натрия. После испарения воды в летнее время, оставшиеся пятна окрашиваются различными цветами в зависимости от концентрации того или иного минерала.
Полюбоваться этим чудом природы можно только через забор. В 2001 году пятнистое озеро и прилегающую территорию продали за 720000 долларов коренному населению.
Добавлено (26.09.2010, 11:59)
---------------------------------------------
Месть природы или за все надо платитьСтихии и погода
Это было так: пока американцы продвигались через влажные леса восточной половины своего континента, пока они еще не дошли до Миссисипи, они свирепствовали главным образом над местным населением - индейцами. Индейцы были земледельцами, имели поля, строили большие дома, довольно быстро переняли у англичан и французов огнестрельное оружие, сопротивлялись как могли, но они не сумели организоваться. В дальнейшем последовательно племя за племенем истреблялись американцами, имевшими хорошую организацию. Эта организация заключалась в том, что белые понимали, что подчиняться своим губернаторам штатов и своим полковникам надо, в этом есть смысл, и хотя это в данный момент не приятно, но потом окупится.
И вот эта волна перешла Миссисипи и стала распространяться по американской прерии, а прерия - это примерно наша казахская степь, с той только разницей, что в ней паслись не стада сайги, а стада бизонов. Индейцы этих бизонов истребить не могли. Они не могли использовать огромные запасы бесплатного мяса до тех пор, пока у них не было лошадей, потому что с грузом пешком по степи далеко не пройдешь. Воду надо брать с собой, а она тяжелая. Поэтому они и жили по берегам рек и на охоту ходили только очень недалеко. А бизоны безопасно паслись по всей прерии от Рио-Гранде до южной Канады, до границы леса; их прирост ограничивался только эпидемиями, которые уносили их в большом количестве из-за скученности. Иногда их резали крупные серые американские волки.
Испанцы привезли в Америку лошадей, а так как они пасли их небрежно, то значительная часть лошадей убегала в прерию. Там они одичали и стали ходить по степи, как и свойственно диким лошадям, табунами. Индейцы сообразили, что это им выгодно, стали ловить этих лошадей и заново их одомашнивать - это были мустанги. Причем индейцы прерий были люди способные. Они вполне воспринимали все достижения европейской культуры. Ездить верхом они выучились гораздо лучше европейцев, потому что те племена, которые успевали поймать мустангов и приручить их, учили своих детишек верховой езде с четырех лет, так что, входя в возраст, они на лошади чувствовали себя так же, как наши монголы, ничуть не хуже. В связи с этим у них появилась возможность отходить далеко от рек и убивать бизонов, но они делали это крайне осторожно.
Как раз в тот момент, когда европейцы проповедовали безграничность богатств природы и теорию прогресса, согласно которой надо уничтожать вредных животных и сохранять полезных (как будто кто-то знает, кто вреден, а кто полезен), индейцы исходили из убеждения, что Великий Дух не создал ничего плохого. Все, что он создал, все должно существовать. И убивать просто так, не для еды, может только сумасшедший. Мы сейчас, с наших позиций охраны природы, вполне разделяем точку зрения индейцев сиу, но в то время они эту истину доказать никому не могли. И поскольку они протестовали против бессмысленного убийства бизонов, убийства не ради мяса, а ради шкур, кож, которые вывозили промышленники, то их самих истребили (См.: Дуглас У. О. Трехсотлетняя война. Хроника экологического бедствия. М., 1975. С. 153.). Это и была в 70-х годах XIX века так называемая "индейская война".
К несчастью Америки, прогресс техники дошел до такой степени, что американцы провели трансконтинентальную железную дорогу и стали совершенно свободно ездить из Нью-Йорка в Сан-Франциско. По дороге проезжающие джентльмены развлекались тем, что стреляли бизонов, не имея возможности даже подбирать их. Просто развлекались стрельбой. Убивали и ранили животных. Бизоны падали и гибли. Иногда, когда поезд останавливался, пассажиры, перебив несколько сот бизонов, у некоторых вырезали языки, чтобы их поджарить, но мясо и даже кожи оставляли. Они были богатые, им это было не нужно. В результате стада бизонов сократились до таких пределов, что бизонов практически в степях не стало, вместе с бизонами погибли и индейцы, приспособившиеся к планомерной и регулярной охоте на бизонов.
Но ведь никогда не бывает, чтобы "свято место" оставалось пусто. Нашлись предприимчивые американцы, которые привезли сюда овец и решили, что траву съедят овцы. Но если бизон не доступен мелкому волку, а доступен только крупному, то овца вполне может быть добычей шакала (их там называют койоты), и шакалы стали делать набеги на овечьи стада, весьма сокращая их численность. Пришлось перейти к крупному рогатому скоту, и тогда появились на месте индейских племен такие группы - так называемые "ковбои", причем они создали по существу субэтническую группу среди американцев.
Они жили в своих маленьких городках очень долго, иногда всю жизнь. Дети их оставались там на жительство, культуру они не воспринимали, грамоте их учить было незачем, да и ни к чему, им все было неинтересно. Они пасли скот с малых лет, учились стрелять из длинноствольных пистолетов и пить джин в большом количестве, а также убивать тех индейцев, которые еще уцелели. Потом был создан романтический образ ковбоя для литературы и кино; появились ковбойские фильмы, ковбойская литература.
Но природа мстит за себя. Пока разводили стада коров, суслики, которые там живут в большом количестве, стали поедать оставшуюся от бизонов траву, а койоты, конечно, ели сусликов. Но суслики размножаются быстрее. И количество пастбищ резко сократилось. Кроме того, норы, которые эти грызуны выкапывают в степи, очень опасны для крупных животных - для лошадей и даже для коров. Те, если попадают в нору ногой, то ломают ногу, а животное со сломанной ногой подлежит немедленному убою (т.е. суслики воспользовались преимуществом, которое для них создали первопроходцы англосаксонского происхождения). К тому же и ковбойское хозяйство не выдержало конкуренции с планомерным мясным хозяйством Штатов, конкуренции с Аргентиной и Венесуэлой, где быки и коровы попали на места более благоприятные. Пришлось перейти к земледелию.
Тогда американцы стали самым богатым вывозящим хлеб народом, перебили конкуренцию наших русских южных помещиков, которые раньше через Одессу вывозили огромное количество хлеба. Американский хлеб - маис и пшеница - были в то время настолько дешевы, что они били любую конкуренцию. Для того чтобы хоть как-то поддержать цены на них, правительство покупало этот хлеб по минимальным ценам и уничтожало его - хлеб топили в море или сжигали, для того чтобы не снижать цены и не разорять фермеров. Остаток прерии, то, что осталось после бизонов, после овец и после крупного рогатого скота, распахали земледельцы, и тогда пошли пыльные бури.
Первая из них случилась в 30-х годах 20 века и нанесла неисчислимый ущерб, потому что сильный ветер с запада, дувший от Кордильер, засыпал песком и мелкой пылью почти все сады и поля Восточной Америки. Убрать эту пыль было невозможно, а плодородия в ней никакого не было. Только тогда начали обязывать фермеров принимать меры по сохранению ландшафта, по восстановлению дернового слоя, по восстановлению почвы. Если какой-нибудь фермер отказывался это делать, то явившийся инспектор, констатировав, что работа не проведена, приводил подрядчика. Подрядчик проводил работу, а цена работ приписывалась к подоходному налогу фермера. Это они сделать сумели. И перешли к такой культуре, которая тоже оказалась крайне выгодной, - к картошке.
Картофель, как известно, растение американское, но южное, и на севере оно почти не было распространено. Но американцы посадили клубни, картошка прижилась и стала расти там. Очень хорошо! Фермеры богатели, пока не продвинули свои поля до склонов Кордильер, где обитали на каких-то кустах жучки с длинными носиками. Этим жучкам очень плохо жилось, потому что там кустов было мало, и пищи не хватало. Вот они и приспособились есть картофельную ботву. И вместе с картошкой они победным маршем прошли по всей Америке, перебрались в Европу и дошли до нас.
Выходит, что истребление индейцев, бизонов, богатейшей природы Диксиленда, Новой Англии, где леса превращены в пустоши, в песочные дюны, - все это пошло на пользу главным образом колорадским жукам, которые освоили новый континент - Европу. Так что, как видите, господство спокойного обывателя, золотой посредственности бывает не всегда полезно для окружающей среды, которая нас кормит и составной частью которой мы являемся.
И не стоит думать, что подобное отношение к природе свойственно только современным представителям так называемого цивилизованного мира. И в более ранние времена у других народов встречалось такое же потребительское отношение к природе со столь же плачевными результатами. За 15 тысяч лет до нашей эры на Земле не было пустынь, а теперь куда ни глянь - пустыня. А ведь любая пустыня - это результат гибели природы из-за деятельности человека, возомнившего себя ее царем.
Именно так трудолюбивые земледельцы, думающие об урожае одного года, превратили в песчаные барханы берега Эцзингола, Хотан-дарьи и озера Лобнор, взрыхлили почву Сахары и позволили самумам развеять ее.
Сахара продолжала расти и в античное время. Дело в том, что огромные стада лошадей, которые нужны были для римской кавалерии, паслись в предгорьях Атласа на рубеже Сахары. Они вытоптали землю так, что там тоже начала воцаряться пустыня, и до сих пор она расширяется. Свидетельство тому - недавняя Сахельская трагедия.
Вообще надо отметить, что воздействие на природу в античное время со стороны Римского мира (Pax Romana) было ничуть не меньше, чем в наше время со стороны Европейского мира, разумеется, с учетом разницы в уровне развития техники.
Чтобы убедиться в этом, посмотрим, каким пришел Рим к I в. н.э. Итак, что же было в это время в Риме? А ничего хорошего. Потому что Рим превратился из маленькой деревни, где жило 500 семейств, в победоносный "Вечный город", который распространился на большое пространство и превратился в мегаполис с миллионным, полуторамиллионным и двухмиллионным населением.
Сами понимаете, что такой город надо было кормить, а кормить его было очень трудно, потому что сами римские граждане не желали работать. Они завоевали столько стран вовсе не для того, чтобы потом дома заниматься скучным земледельческим трудом. Они считали себя участниками общего дела ("республика" - общее дело) и полагали, что если оно приносит доход, то они должны получать свою долю этого дохода. И потом легионеры, ходившие в далекие походы на восток - в Грецию, в Сирию, на запад - в Испанию, на север - в Галлию (современную Францию), возвращаясь с большой добычей и получая отставку и даже земельные наделы, эти земельные наделы быстро пропивали и свою добычу тоже.
Кстати сказать, они не могли поступать иначе, потому что походы требовали от них такого нервного напряжения, что отдых им был необходим, а отдых стоил дорого. Ведь отдых - это же не просто лежать под оливой. Отдых - это удовольствия, а они всегда денег стоят. И они закладывали все свое имущество, пропивали его, а потом надо было или снова идти в легионы, или (если они были старые, усталые и их не брали) получать от государства средства для существования. Им давали бесплатно хлеб, так как считали, что раз у них есть хлеб, они не пропадут. Конечно, не хлебом единым жив человек, надо и оливки, и масло, и мяса поесть, и рыбки солененькой, и вина выпить. Для этого они доставали деньги, обслуживая вождей различных политических партий. И чем активнее они обслуживали своих вождей, тем больше те вожди им платили.
В результате Средняя Италия, родившая этот этнос, совершенно изменила свой ландшафт. Богатые земледельческие угодья превратились в пастбища по той простой причине, что в те старые времена холодильников не было и мясо привезти откуда-нибудь из-за моря было невозможно, оно бы протухло. Поэтому на бойни в Рим пригоняли быков и свиней, для того чтобы их тут же резали и мясо сразу же продавали.
А хлеб можно было привезти из Африки, где в долинах Атласа были фосфористые почвы, дававшие баснословно большие урожаи. Плоды можно было привезти из Испании, из южной Галлии, называемой Прованс (букв. провинция, т.е. завоеванная страна), вино из Греции, хлеб еще и из Египта везли в большом количестве, т.е. все можно было привезти, кроме двух вещей - свежего мяса и цветов для женщин, ибо женщины, я не знаю почему, очень любят цветы.
В результате город Рим с двухмиллионным населением превратился в город-паразит, который жил за счет всех завоеванных провинций и высасывал из них все соки. Казалось бы, провинции должны беднеть, нищать и превращаться в совершенное ничтожество. Ничего подобного не было! Они, при том, что их грабили целиком и полностью, богатели, увеличивали свою продукцию и выдавали на Рим столько, сколько требовало начальство, и еще себе и своим детям оставляли - не меньше, чем отдавали.
За счет чего же шло такое процветание? За счет совершенно безобразного ограбления природы. Великолепные дубовые и буковые леса Италии были вырублены, и склоны Апеннин поросли маквисом; Испания, которая была покрыта прекрасными субтропическими лесами, превратилась в степь, по которой можно было только овец гонять, как в Монголии, и испанцы стали скотоводческим народом. В Африке богатейшие долины были выпаханы. Перестали давать какие-либо урожаи, т.е. житницы Рима (Африка и Сицилия) оказались голыми каменистыми странами, почти без почвенного слоя.
Отсюда ясно, что если мы процветаем, то всегда за счет чего-то, а древние римляне, подобно нашим недавним предкам, считали, что богатства природы неисчерпаемы. Их потомкам пришлось убедиться, что они были неправы. Вместе с тем сказать, что у них была хорошая, веселая жизнь, нельзя. Понятно, что двухмиллионное население в Риме создалось не за счет естественного размножения и даже вопреки тем демографическим тенденциям, которые в это время были. В большом городе, где много всякого рода удовольствий и удовольствия эти бесплатны (не только хлеб давали, но и бесплатные представления ставились для римских жителей и приезжих), женщины не очень стремились иметь детей. Римские матроны принимали все меры, чтобы сохранить фигуру как можно дольше.
Поэтому в Риме был отрицательный прирост населения. Пополнялось же население за счет людей из провинции, которые приезжали, и поскольку прописка там не требовалась, занимали угол и находили себе какое-то применение, далеко не всегда целесообразное с точки зрения государственной. Одни становились сутенерами, другие - контрабандистами, третьи - ворами, четвертые - наемными убийцами, женщины - проститутками - кто кем. И в огромных пятиэтажных домах в Риме им сдавали комнаты или даже углы. Теснота была жуткая. Дома строились плохо, вентиляция омерзительная, здания иногда падали, погребая жильцов под собой, но их строили заново так же скверно, потому что погибших никто не считал и не жалел.
Правда, римляне сделали несколько важных технических усовершенствовании, они провели клоаку - канализационную систему, использовав маленькую речку, которая так и называлась (с тех пор клоакой стала называться любая канализация), а с другой стороны, сделали водопровод. Раньше они обходились акведуками, т.е. ставили желоб на подпорках и по нему пускали чистую воду, которая все время обменивалась кислородом с атмосферой. Но в город-то акведуки не проведешь, да и грязь в городе, воздух плохой. Поэтому сделали водопровод. Они умели делать водопроводы, но со свинцовыми трубами. Вино также хранили в свинцовых сосудах, а других не было. Вода стала заражаться свинцовыми окислами. Вино портилось, и люди постоянно медленно отравлялись. Короче говоря, в Риме был очень тяжелый быт, который люди терпели, лишь бы бездельничать.
Этот противоестественный уровень развития урбанизации - синоним инерционной фазы, когда этнос, как Антей, теряет связь с почвой, на которой он вырос. На эту тему Джон Стюарт Коллинс в книге "Всепобеждающее дерево" пишет: "Святой Павел был прав, призывая гнев Божий на головы жителей Антиохии. Правы были и другие пророки, проклинавшие города. Но, поступая правильно, они руководствовались ложными мотивами. Суть греха была не в его моральной стороне, он относился не к теологии, а к экологии. Чрезмерная гордыня и роскошь не навлекли бы кары на людей; зеленые поля продолжали бы плодоносить, а прозрачные воды нести прохладу; какой бы степени ни достигли безнравственность и беззаконие, высокие башни не зашатались бы, а крепкие стены не обрушились бы. Но люди предали Землю, данную им Богом для жизни; они согрешили против законов земных, разорили леса и дали простор водной стихии - вот почему нет им прощения, и все их творения поглотил песок".
Блестяще, но неверно! Безнравственность и беззаконие в городах - прелюдия расправы над лесами и полями, ибо причина того и другого - снижение уровня пассионарности этносоциальной системы. При предшествовавшем повышении пассионарности характерной чертой была суровость и к себе, и к соседям. При снижении - характерно "человеколюбие", сначала прощение слабостей, потом - небрежения долгу, потом - преступлений. А привычка к последним ведет к перенесению "права на безобразия" с людей на ландшафты. Уровень нравственности этноса - такое же явление природного процесса этногенеза, как и хищническое истребление живой природы.
А пока мы можем сделать жестокий, но логический вывод. То, что европейские эволюционисты называют "цивилизацией", а мы "инерционной фазой этногенеза", не так уж безобидно и прогрессивно. Оказывается, за все надо платить. И везде, где проходила инерционная фаза, цивилизация пилила сук, на котором сидела. Потому и является неизбежной следующая фаза, о которой ни один историк или географ не скажет доброго слова.
Источник: Л.Н.Гумилев, "Конец и вновь начало".
Добавлено (29.09.2010, 08:54)
---------------------------------------------
Оказывается супермены – не выдумка. Они вместе с нами на Земле живут, и имена их опубликовало интернет-издание LiveScience. Это поистине удивительные люди, способности, которыми они обладают – поистине уникальны.
1. Вим Хоф (Wim Hof) – искатель приключение и легкоатлет из Голландии, его прозвище — «Ледышка». Прославился тем, что пробежал арктический марафон при минус 29 градусах по Цельсию практически голым. Он также «вмерзал» в лед в течение 1 часа 44 минут. В 2007 году на Северном полюсе он в одних шортах продержался 1 час 12 минут.
2. Джон Эванс, житель Великобритании. Знаменит он тем, что при росте 2 м и весе 155 кг ему удалось в течение 33 секунд удержать на голове мини-автомобиль весом 159 кг. Руками он себе при этом не помогал. На его счету – 25 рекордов в 11 категориях по классификации Книги рекордов Гиннеса. Главный инструмент рекордсмена, по его собственному признанию, его шея – 60 см в окружности!
3. Крис Хикмэн. Американец из Флориды по профессии — пожарный. Отличился в 2008 году: после автокатастрофы с участием весьма габаритного автомобиля Chevrolet Blazer, который опрокинулся и придавил тяжестью своего веса руку водителя к асфальту, Хикмэн сумел на 30 см приподнять машину. Это позволило коллегам-пожарным освободить несчастного из болезненной западни.
4. Сакинат Ханапиева. 76-летняя бабушка-силач из Дагестана. Лауреат премии Книги рекордов Гиннеса. В свои столь солидные годы Сакинат выжимает 24-килограммовую гирю, ломает лошадиные подковы и гнет 5-мантиметровые железные пруты. Свою силу впервые продемонстрировала в 10-летнем возрасте, когда сдвинула почти 300-килограммовый контейнер с зерном.
5. Дин Карназес из США. Он знаменит тем, что за 50 дней – начиная с 17 сентября 2006 года в Сент-Луисе и заканчивая 5 ноября в Нью-Йорке – принял участие в 50 марафонах в 50 американских штатах. За этот подвиг Дина прозвали «50/50/50». Между прочим, на счету супермена также 217-километровый марафон в пустыне Негев при температуре +48 по Цельсию и «пробежка» по Южном полюсу при -40.
6. Ну, этого персонажа все знают. Его зовут Роберт-паук. Роберт Алан. Он специализируется на восхождениях на высочайшие небоскребы планеты. Ему удалось безо всякого снаряжения — исключительно на руках и ногах — вскарабкаться на такие всемирно известные объекты, как Эйфелева башня, сиднейский оперный театр, башня Sears в Чикаго. Его неоднократно арестовывали за подобные «проделки».
7. И наконец – встречайте — Рой Салливан! Прославился благодаря тому, что в возрасте между 30 и 65 годами жизни его семикратно поражала молния! Получается, что каждые 5 лет небеса посылали ему электрический удар по голове, тогда как у «нормального» человека шанс столкнуться с подобным 1:750000.
Вообще, конечно, Салливан «старался» свои шансы повысить: он работал в природном национальном парке в штате Вирджиния, где каждый год случается от 35 до 45 сильных гроз. Салливана не только занесли в Книгу рекордов Гиннеса, но и прозвали «Человеком-громоотводом». Он скончался в 1983 году в возрасте 71 года – вовсе не от молнии. Салливан застрелился из-за неразделенной любви.
По материалам: Point.Ru